* * * *Д М И Т Р И Е В Ы * * * ПРОДЛИТЕ МГНОВЕНЬЕ . . .

Эта статья с клипом была издана на сайте "Alma mater или история "РКИИГА"" в ноябре 2015 года.

.

Спустя полтора года админ сайта её удалил. Мне, как автору статьи, о причине удаления не сообщил по сегодняшний день.

.

Мудрецы считают:

ЧЕЛОВЕК на Земле ЖИВ, ПОКА ЖИВЁТ в ЧЬЕЙ-ТО ПАМЯТИ, а жизнь полна разнообразнейшими виражами, но, ни кому не дано предугадать, каким окажется следующий.

Вначале сентября 2015 года довелось провести две недели в Риге. Старый город, Vecriga, - музей архитектуры под открытым небом, представляющий удивительное переплетение зданий всевозможных архитектурных стилей и эпох – начиная от раннего средневековья до наших дней, и сохранившимися шедеврами на каждой центральной улице. Старая Рига манит, завораживает, приводит в восторг застройками, которые обладают выразительностью особой остроты экспрессии и размаха. Такого обилия прекрасных форм на фасадах нет ни в одном городе Мира. Ригу, как шедевр человеческого творческого гения Мирового масштаба, называют Мировой столицей Югендстиля и она включена в список памятников Всемирного Архитектурного наследия "ЮНЕСКО".

Невзирая на окружающее великолепие, оказалось очень тяжело и больно возвращаться в знакомые места, в прошлое, когда нет в живых ни одного человека, с которым были связаны эти места. Калейдоскоп памяти уносил в далёкую юность, в прошлую и точно такую же Золотую Рижскую Осень 70 года, где все были живы, и впереди была целая жизнь. Казалось, что чуть, чуть и вот, вот до неё дотянусь. Вопреки всем Земным законам так хотелось, хотя бы на несколько минут, оказаться в той далекой Золотой осени. Здравым смыслом осознавала, что назад ничего не возвращается, но внутренне не принималось и не верилось. Ведь строения, скульптуры, парки того времени стояли на месте, и я находилась в Риге. Только не суждено встретиться с теми, кого знала и помню, хотя они из города никуда не уехали . . . .

Как жаль, что так нелепо устроен этот Мир. . . . . . .

Клип памяти.

Дмитриеву Игорю, выпускнику Механического факультета “РКИИГА” 1972 года выпуска, коренному рижанину, восхищённому красавицей-Ригой, 17 ноября 2015 года исполнилось бы шестьдесят семь, а его нет на Земле, пять с половиной лет.

В этот день пусть грустят и плачут, только лишь сгорая свечи памяти. А те, кому довелось дружить и общаться с Игорем, помнят и шли рядом с ним по дороге жизни, вспомнят совместно прожитые истории . . . . .

А Вам вспомнятся имена старых друзей и, возможно, Вашего однокурсника.

В памяти каждого человека есть люди, которые оставляют свой след навсегда. К одним из тех, кто навсегда оставил свой след в моей жизни, отнесу Дмитриевых. Поведаю, какой в моей памяти сохранилась эта удивительная семья, Ольга Алексеевна – мама, Александр Иванович – папа и Игорь - сын. За всю жизнь я не встречала подобно обустроенной семьи, и ни от кого другого, не слышала.

Дмитриевы проживали в "Центральном районе" Риги в небольшой трех комнатной "квартире - хрущевке", которые в СССР были первыми пятиэтажными домами с изолированными квартирами со всеми удобствами. Однако по меркам шестидесятого года, когда они её получали, маленькой назвать было нельзя. Быть обладателем такой квартиры, тогда считалось большой удачей и огромнейшей роскошью.

Родителям Игоря, в октябре семидесятого года, когда я у них гостила месяц, было под пятьдесят пять лет. За всё время пребывания у Дмитриевых ни разу я не слышала, чтобы кто-то повышал голос. В их семье были чудеснейшие отношения друг к другу, и процветало понимание с полуслова. Мама на папу, а папа на маму смотрели влюблёнными глазами, как будто бы они, только вчера поженились. Вместе были одним целым, величающимся "семьЯ", хоть и состояли не из семи "Я", а из трёх "Я".

Мама Игоря, Ольга Алексеевна или как её называл папа Игоря, - Лёленька, по характеру была добродушной, тактичной и совсем немножко сдержанной. Быть такой, её обязывала работа школьной учительницы химии. Она дорабатывала последний учебный год, и со следующего собиралась уходить на пенсию.

Папа Игоря, Александр Иванович, будучи пенсионером, продолжал работать в "Морфлоте". Он был импозантным, галантным, чопорным, педантичным, немного франтом, очень добрым и открытым. Всегда пребывал в очень хорошем настроении, и находился, словно на ладошке. У него был необыкновенно красивый голос, - бархатистый баритон. Когда он начинал разговаривать, то у Ольги Алексеевны сразу огоньками засвечивались глаза, она умолкала и, затаив дыхание, заворожено вслушивалась в каждое слово, каждый любимый и родной звук его голоса. Так привлекательно было на них смотреть!!!

Игорь норовил быть похожим на своего папу, и даже ходил немножко вразвалочку, копируя его и был таким же джентльмен-интеллигентом, который всегда уступит место, подаст руку при выходе из транспорта, за столом лучший кусочек отдаст другому. Любил делать приятное и доставлять удовольствие для других. Как и положено мальчишке, был немножко задиристым, совсем слегка высокомерным, мог немножко "подколоть", но не злопамятным, а наоборот очень мягким, добрым, шебутным. После окончания института собирался заняться авиационными нанотехнологиями, и покорить просторы "Пятого Воздушного Океана".

В семье, всё было уделено Игорю, где он был единственным поздним ребёнком, желаннейшим и любимейшим сыном, которого мама родила, пройдя войну в возрасте тридцати трёх лет. Родители его обожали, лелеяли, не чаяли в нём души, и им дышали. Трепетно, называли его только Игорёшка, и лишь изредка Игорёша. Они всегда очень тактично и ненавязчиво интересовались, чем он занимался в течение дня и даже узнавали подробности, с кем сидел рядом за столом в кафешке, о чём разговаривал с мальчишками-однокурсниками, что кушал на большой переменке в "Аэлите", каким было меню, и подсказывали, что покушать завтра.

Уклад жизни семьи Дмитриевых был обустроен в западном манере. Утром, – бутерброды с кофе или чаем. Днём, – кушали у себя на работе, институте. По выданному с вечера мамой Ценному Указанию Игорь после окончания занятий или его папа после работы по пути домой заходили в "Кулинарию", где покупали готовую еду включая гарниры: - рис, макароны, гречку, картофель, а потом "мужики", так ласково она их называла, сами разогревали и раскладывали по тарелкам. Лишь по выходным, они чуть, чуть готовили: - жарили яичницу, а разогревая принесенные из "Кулинарии" отваренные макароны, добавляли в них сыр или жарили картошку с хрустящей корочкой.

Мама своего сына и мужа приучила делать все домашние дела. После ужина "мужики", надев на себя передники, убирали со стола, мыли посуду, полы, выносили мусор, разбирали и собирали постель, делали "постирушки", вываривали сами свои белые рубашки, гладили одежду, носили постельное бельё в прачечную, ходили в магазины и рынок за продуктами. Мама выдавала Ц.У. любимым своим «мужикам», работала в школе, занималась собой, была КОРОЛЕВНОЙ и украшением семейного очага. В их семействе царило понимание с полуслова и самая настоящая ИДИЛЛИЯ.

В семье Дмитриевых бытовало трепетное, заботливое и возвышенное убеждение: - женщине нельзя первой заходить в душ, так как для первого входящего там прохладно и это делали мужчины. Потом первым ложась в постель, собой согревал, и к выходу из душа женщины она уже была тёплой.

Родители Игоря много читали, интересовались театром, музыкой, увлекались фотографиями, новинками техники. На каждого приходилось по фотоаппарату, и только что появившихся в продаже, по личному транзистору и магнитофону. В квартире стоял югославский мебельный гарнитур «Жилая комната», а в посудной горке сверхбольшая редкость и роскошь того времени, - югославский чайно-столовый сервиз "Мадонна" и много разнообразнейшего хрусталя. Так же хранилось трепетное отношение к семейной традиции, - из поколения в поколение передавать письменный стол. Он стоял в Игориной комнате и достался ему от своего папы, а его папе в своё время от своего папы, то есть от деда Игоря и который помнил времена царя-батюшки Николая.

Своего автомобиля у Дмитриевых не было, но активно пользовались услугами такси. Каждый год они ездили отдыхать в санатории, а после Ольга Алексеевна на месяц (у школьных учителей отпуск два месяца) заезжала в Липецк, к своей маме, тоже школьной учительнице, и откуда была родом. Как она говорила: "Накушаться вкусных местных овощей и фруктов", поскольку в Риге почти все фрукты и овощи были привозными и невкусными. В гости к своей бабушке Валентине Михайловне, каждый год с самого раннего детства приезжал и Игорь, для которого Липецк был вторым родным городом.

После своего пребывания в гостях у Дмитриевых в Риге, почти целую Вечность назад, - сорок пять лет, до сих пор по запечатлевшей памяти, заходя в кондитерский отдел магазина или просто увидев огромный торт, непроизвольно вспоминаю об необычайно доброй и смешливой истории связанной с ними. Буквально во второй вечер нахождения в гостях оказалась с Игорем в магазине, где он стоял в очереди. Под предлогом, что мужики плохо выражаются и слышать это запрещено, как всегда мне нельзя было там стоять. Стоя поодаль возле окна, улучшила момент пока он, отвернулся в сторону от наблюдения за мной. Умудрилась отойти и быстренько купила четырёх килограммовый торт чтобы удивить и сделать приятное Дмитриевым. Однако желающих его "уплетать" не нашлось. Чтобы не пропадало добро решили по вечерам играть в карты, в "подкидного дурака", а оставшемуся в "дураках", кушать крошечку торта.

Днём мне показывали Ригу, а каждый вечер проходил по одному и тому же сценарию. После ужина Ольга Алексеевна с участием Александра Ивановича расспрашивала меня с Игорем, где мы были, что происходило у него в институте и, заполучив Ц.У. на завтрашний день, начиналась заключительная часть вечера. Все собирались в общей комнате, где у окна стоял магнитофон, кто-то из мужчин раскладывал диван, где размещались поудобнее, и начинался излюбленный сеанс карточной игры в "подкидного дурака".

Поскольку карты в своих руках я держала первый раз в жизни, то прошла краткий курс обучения. Однако оказалась "особо талантливой и одарённой", - постоянно оставалась "в дураках" и приходилось больше всех поглощать, на свою голову купленный тортик. Однажды после того как не смогла впихнуть последнюю крошку этого кулинарного творения, предложила взамен что-нибудь исполнить, и карточные игры продолжились вперемешку с концертом.

Игорю, почему-то везло больше всех. В "дураках" он почти никогда не оставался и был зрителем издающим аплодисменты, режиссёром, который подсказывал следующий номер, звукорежиссером, который хорошо знал наш ежевечерний танцевальный репертуар и быстро подбирал музыку.

Ольга Алексеевна, очень изредка, оставаясь в "дураках", пела любимые романсы: "Утро туманное", "Только раз бывают встречи", "Не уходи, побудь со мной", "Белой Акации гроздья душистые", "Отцвели уж давно хризантемы", "Калитка", "Окрасился месяц багрянцем", "Живет моя отрада", "Дорогой длинною", и более современные песни. Зачастую, играя на гитаре, она пела вместе с Александром Ивановичем, у них у обоих были очень красивые голоса, и получался потрясающий дуэт. Ещё она читала красивые стихи, которых наизусть знала много.

Александр Иванович оставаясь в "дураках", рассказывал, разные смешные байки, анекдоты и танцевал иногда с Ольгой Алексеевной, а в основном со мной. Мне приходилось "отдуваться" за двоих. Папа Игоря был великолепным танцевальным партнером. Как он сам говорил, что научился танцевать, ещё учась в рижской мужской школе, до вхождения Латвии в состав СССР, где велось преподавание с сохранением норм царской дореволюционной России, с обязательным обучением правилам этикета и бальным танцам. Любимыми его танцами были танго, фокстрот, вальс "Бостон" у которого очень сложная дорожка шагов и нужно выдерживать углы. Мы вместе легко вытанцовывали эти дорожки и углы, ведь у меня тоже была хорошая школа "танцевальной дрессуры" бывшим солистом танцевального ансамбля Игоря Моисеева "Берёзка" известном во всём Мире, и третьи – пятые места на республиканских и союзных "Олимпиадах", (так во времена СССР назывались школьные конкурсы).

"Продувшись" в очередной раз, я танцевала "Лезгинку", "Яблочко". Для исполнения цыганских танцев с Ольгой Алексеевной из её двух цветастых шалей, смастерили мне цыганскую юбку, перекинув их через пояс, чтобы получилось чуть выше пола, немного присборили, и завязали. Получилась юбка с баской на талии, и с разрезами по бокам, которой во время танца было удобно размахивать.

Обожаемой всеми Дмитриевыми была "Цыганочка с выходом". Набрасывала себе на плечи огромную цветастую шаль с бахромой. С началом звучания её первых аккордов, торжественно улыбнувшись, и с неподражаемым видом подпирала руки в боки, гордо и хитро-весело становилась впереди Александра Ивановича, делала движение плечами из стороны в сторону, притопывала ногой, и вдвоём пускались в пляс!!!

Понемногу научила Дмитриевых танцевать современные танцы. Иногда мне удавалось их уговорить и всем вместе станцевать: - Разудалую, финскую "Летку-еньку". Я становилась первой, "паровозиком", а все Дмитриевы, пристраивались друг за другом. Дальше всё было очень просто. Одной рукой держаться за талию и в такт музыке ноги поочерёдно выносить, то влево, то вправо и возвращать в исходное положение. Потом на обеих ногах делать один прыжок вперед, один назад и три вперёд.

- "Сиртаки" - греческий танец. Становились в ряд и на уровне плечей сплетали руки. Сначала в такт музыке делали шаг влево и ме-е-едленно приставляли правую ногу и, повторяя движения, шли в одну сторону, а потом в другую. Затем правой шаг вправо, а левой взакрест на носок и меняли ноги, а потом тоже самое, но уже не отрывая ног от пола и под возрастающий такт музыки.

- Правда с "Рок-н-роллом" и "Твистом" получалось слабовато. Зато когда доходило до супермодного "Семь-сорок", то получалось, что называется "тушите свет". Становились в круг и вначале медленно крутили руками, словно "мыли окна", то в левую сторону, то в правую. Потом сходились к центру и, повернувшись дважды, возвращались на место. Затем продвигались по кругу правой ногой, а левой перекрестно вперед-назад, потом сначала два раза попрыгать на одной ножке, а затем на другой и повторить три раза, затем опять пройтись то в одну, то в другую сторону ногами взакрест, и в заключение попрыгать, словно козочки, перепрыгивали бы через лужу. Сначала двигались согласно темпам музыки медленно, а с убыстрением ритма музыки, движения становились всё зажигательнее. И было, ох, как было весело!

Оставаясь в "дураках", я читала стихи, разброс которых был от Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко, Анны Ахматовой, Риммы Казаковой, Беллы Ахмадулиной. Роберта Рождественского, Андрея Дементьева, Расула Гамзатова, Низами, Владимира Высоцкого, Константина Доризо, Михаила Танича, Константина Фета, Саши Черного, Николая Гумилева до Марины Цветаевой и Иосифа Мандештама - долгое время находившегося в запрете. Знанием стихов сразила Ольгу Алексеевну. Дмитриевы любили авантюрную историю с обменом шести пачек сигарет на три живые полноценные курицы, участницей которой я была в десятом классе. Когда я оставалась "в дураках", то они просили рассказать о ней. Под их дружный, весёлый хохот, в очередной раз рассказывала об этом приключении.

Поскольку Игорь за первую неделю моего пребывания пропустил все лекции, то ему нужно было посещать занятия. Александр Иванович (папа Игоря), оказываясь незанятым, почти каждый день выбирался со мной по достопримечательностям Риги. Однажды его уговорила сходить на старинное русское кладбище, расположенное недалеко от их дома, куда много раз обещал провести Игорь. Будучи коренным рижанином, Александр Иванович хорошо владевшим латышским языком, и влюбленным в свой город он увлекательно, азартно рассказывал почти о каждом строении, скульптуре и памятнике. По-особому интересно звучала легенда о знаменитых рижских чёрных котах, взобравшихся на остроконечную крышу башни, почти шпиль с шаром, и там так шкодливо пристроившихся. Я обожала эту историю и много раз просила его рассказать. А он, подмигнув, улыбаясь, повторял в очередной раз.

Общаться с семейством Дмитриевых было очень интересно, весело и приятно. За месяц пребывания у них в гостях, накопилось множество смешливых, забавных, задорных, неординарных историй. В архиве моей семейной книги воспоминаний о Дмитриевых написана не одна сотня страниц.

По жизни сошлось так, что поступила учиться в строительный институт лишь на третий год после окончания школы, с четвёртого захода. Нужно было догонять и обгонять сверстников. Затем в двадцать два года тяжело переболела онкологией и висела на жизненном волоске. Позже закрутилась, и общение с Дмитриевыми отложила "на потом". Хотя это не уважительные причины, чтобы не найти времени на телефонный звонок по находящему в квартире телефону.

Сейчас так пришлось, что с развалом СССР и плохим отношением латышей к русским, была убеждена в переезде Дмитриевых из Риги и Латвии. После достаточно продолжительных и сложных поисков столкнулась с тем, что из любимой Риги они никуда не переезжали. Однако я опоздала. Ни Игоря, ни его родителей уже нет в живых. . . . . . .

Сквозь толщу Земли будет пробиваться трава, цвести деревья и пахнуть цветы, щебетать птицы и звенеть ручьи. Тихо падать снег, мести метили, громыхать грозы и доноситься шелест дождя. Туман окутывать Землю, ярко светить солнышко, и ветер по небу гонять облака. Греметь и тихо звучать музыка. Будем смеяться, радоваться и огорчаться. Будут сырые будни и будут празднества.

Так хочется, чтобы ушедшие в Мир Иной знали об всём, что происходит с нами, живущими на Земле, что мы их помним, что они навсегда останутся в нашей памяти. Однако какими они останутся в памяти друзей, случайных знакомых и родственников, теперь зависит только от нас, живых, и того что сумеем о них сохранить.

В самом романтическом времени года, в ОСЕНИ, всем, всем желаю теплых объятий любимых, родных и друзей, а под ногами ЗОЛОТОГО ЛИСТОПАДА. И ещё одна просьба, да нет, настояние: ЧТОБЫ НА ЗЕМЛЕ ПОДОЛЬШЕ ЗВУЧАЛИ ЖИВЫЕ СТРУНЫ ВАШЕЙ ДУШИ!!!

Спасибо за Ваше внимание.

С уважением, Ариана.

>>>>>>>><<<<<<<<